Нефть и мир. «Семь сестер» – дом, который построил Джон - Леонид В. Крутаков

Новые источники нефти, с одной стороны, увеличили совокупный (общий) потенциал роста модели (ресурсная база для борьбы с энтропией, глубина кредита), а с другой – породили разнобой в системе учета долговых обязательств (стоимость кредита, целевые показатели, градиент движения). Национальные (независимые от модельных) правила учета затрат и эффектов роста (ценностная и правовая система отношений) поставили под угрозу исполнение первичных обязательств отцов-основателей модели (обеспечение долговой пирамиды долларов).

В зоне повышенного риска оказалась субъектность (политическая состоятельность) кредиторов 1-го уровня, реалистичность проекта (первичный контракт). В основе фиатных денег (содержание, обеспечение) лежит не золото (сбережения), а прогноз прибыли (безальтернативность будущего, предсказуемость результата).

Соответственно, к раздуванию финансового пузыря ведет не только неоправданная эмиссия долговых обязательств (рост кредитной массы), но и падение уровня уверенности пользователей долга в его оправданности (риски неисполнения обязательств, непредсказуемость, возникновение альтернативного будущего).

Появление на мировом рынке нефти из других (не американских) источников требовал передела ответственности и эффектов роста внутри «общего» пространства долга. Мир нефти требовал новой войны (территориальная экспансия, контроль над новыми источниками «общего» роста).

«Зону русской конкуренции», о которой говорил Рокфеллер, удалось закрыть в 1905 году. Казалось, что с идеей национального нефтяного картеля России (альтернативное пространство долга) покончено навсегда. Однако одновременно со смертью «русской угрозы» появились две другие альтернативы: pax-британский и pax-германский нефтяные проекты. Оба проекта изначально «питались» русской нефтью, а столкнулись они в итоге из-за нефти Ближнего Востока (смертный приговор Османской империи).

17 июня 1914 года (месяц с небольшим до Great War) первый лорд Адмиралтейства Британской империи сэр Уинстон Спенсер Черчилль внес на рассмотрение палаты общин исторический (поворотный для модели) законопроект о создании первой в мире вертикально интегрированной государственной (национальной) нефтяной компании (несостоявшийся проект Российской империи. – Л. К.). Законопроект включал в себя два открытых положения и одно секретное соглашение.

К открытым относились положения о покупке правительством 51 % акций «Англо-персидской нефтяной компании» (APOC, будущая ВР. – Л. К.) за 2,2 млн фунтов стерлингов и о назначении в совет APOC двух директоров от имени Его Величества. Чтобы избежать обвинений в политической подоплеке и не нарушать восторжествовавших на тот момент принципов laissez faire, права «директоров Его Величества» ограничили. Представители королевского дома Англии получили право вето по вопросам поставок топлива Адмиралтейству, но из-под их прямого влияния были выведены коммерческие вопросы компании.

Игра слов никого не могла обмануть, разделение полномочий представителей интересов «Его Величества» на коммерческие и государственные не оставляло сомнений по поводу истинных причин создания первой национальной нефтяной компании. Закрытой частью законопроекта был договор о гарантированных поставках топлива Адмиралтейству на фиксированных условиях в течение 30 лет[252]. При этом часть общей прибыли компания должна была отчислять в пользу военного флота Англии.

Дело в том, что к 1914 году британский военно-морской флот (по примеру танкеров Shell) был переведен на мазут (форсунка Шухова), что давало огромное преимущество в скорости маневра, быстроте загрузки топливом и увеличении боевой нагрузки (броневая защита и калибр орудий). Преимущество, прежде всего, перед военным флотом Германии, которая в 1898 году приняла морскую «программу Тирпица» по строительству нового флота, создавшую угрозу колониальному господству Англии (Pax Britannica).

Первый лорд Адмиралтейства, казалось, не скрывал целей своей инициативы. Еще в 1911 году, только заняв этот пост, Черчилль говорил: «Все достояние нации и нашей империи, все сокровища, собранные за века жертв и свершений, будут утрачены и полностью уничтожены, если ослабнет наше господство на море». А буквально накануне войны Черчилль скажет, что в течение трех лет он «готовился к нападению Германии, как если бы оно произошло на следующий день»[253].

Перевод военно-морского флота на мазут не просто расширял сферу коммерческого применения нефти (двигатель внутреннего сгорания и дизель уже изобретены), он превращал дефлятор мировой экономики в способ обеспечения мирового порядка (гарантии исполнения обязательств по «общему» кредиту). Нефть стала оружием, а вопрос контроля над источниками нефти – вопросом мировой политики. «Господство (primo) было главной наградой всего предприятия», – сказал Черчилль по поводу создания государственной ВИНК.

Морское превосходство над Германией было не единственной (не главной) целью инициативы Черчилля, а угроза Pax Britannica исходила не только из Берлина. Точнее, совсем даже не из Берлина. В самом начале дебатов вокруг нового законопроекта его автор скажет: «На сегодняшнем заседании нам предстоит заняться не политикой строительства кораблей на нефтяном топливе или использования нефти в качестве вспомогательного топлива на угольных судах, а последствиями этой политики»[254].

Комментируя источники поставок нефти для Адмиралтейства, Черчилль будет предельно резок в оценках: «Посмотрите на обширные пространства нефтеносных регионов во всем мире. Доминируют лишь две гигантские корпорации – каждая в своем полушарии… Это Standard Oil и группа Royal Dutch Shell со своими дочерними компаниями»[255].

Небольшое пояснение. Слияние Shell (поставки русской нефти) и Royal Dutch (добыча голландской Ост-Индии) произошло в 1907 году. Royal Dutch Shell сформировала общую систему сбыта нефтепродуктов в Европе и Китае, обеспечив единство торговой политики в рамках Pax Britannica. Соотношение (40 % Shell, 60 % Royal Dutch) устраивало Лондон как способ раздела прибыли (коммерция), но не как способ гарантированных поставок мазута для военного флота империи (обеспечение primo).

Кроме того, к 1914 году стало понятно, что нефтяные запасы Персии сопоставимы с запасами русской нефти и на несколько порядков выше существующей добычи Royal Dutch Shell, что меняло ситуацию принципиально. В 1923 году Федеральная торговая комиссия США отметит, что целью создания Royal Dutch Shell было давнее (со времен Крымской войны и вывода русской нефти на мировой рынок. – Л. К.) противодействие экспансии Standard Oil со стороны Англии[256]. То есть признает, что противостояние носило политический (межгосударственный) характер.

Еще в 1902 году Colonial Oil Company of New Jersey (филиал Standard Oil) обращалась к правительству Бирмы (английская колония. – Л. К.) за разрешением вести разведку нефти, но получила жесткий отказ. В том же году Anglo-American Oil Company (английский филиал Standard Oil. – Л. К.) получила отказ на запрос о разведке нефти в Индии с формулировкой: «Правительство Индии не желает допускать в Индию какие-либо американские компании и их филиалы…»[257]

В 1905 году к правительству Индии уже напрямую обратилась Standard Oil of New York. Компания просила разрешения не на разведку или добычу, а на строительство складов и нефтеочистительных предприятий, которые снабжались бы сырой нефтью, купленной исключительно у индийских продуцентов. Однако и в этом (доступ на внутренний рынок Индии в любой форме. – Л. К.) американцам тоже было отказано.

Конфликт нефтяных интересов Англии и США (Pax Britannica